Небольшая заметка из моего ЖЖ, сделанная в мае 2009 г.
Это рассуждение касается всей логики отношения к любым людям: логики фундаменталистской и логики либеральной.
Дело в том, что существует два представления о грехе. Первое: грех — это нарушение воли Бога, которая записана в библейской букве. Так думают религиозные фундаменталисты, да и вообще многие люди. В этой парадигме нет смысла задумываться: «А почему, собственно, это или то — грех?»
Например, в Ветхом Завете ношение одежды из смешанной ткани являлось грехом. Сейчас такого никому даже и в голову не придёт. В Ветхом Завете грехом (осквернением) было прикосновение к женщине во время дней менструации. Сейчас никто про это не думает. (Правда, часть православных верит, что в это время женщина не имеет права ходить в храм и, тем более, участвовать в таинствах, что лишний раз доказывает неимоверную дремучесть православия и оспаривается наиболее разумными из православных). Но это так, к слову…
Почему в Новом Завете уже нет речи о подобных вещах, смогут ответить немногие верующие. Почему в Ветхом Завете грехом является то, что не является грехом в Новом? Почему Бог передумал?
С духовной точки зрения, в Новом Завете происходит существенная эволюция: грех — это не отступление от буквы, грех — это отсутствие любви, ибо все заповеди заключены в одной: «люби ближнего».
В умах же фундаменталистов подобной эволюции не произошло, поэтому древнюю, архаичную ветхозаветнюю логику они переносят и на христианство. Так же как и старое, по сути, языческое, представления о грозном Боге, которого необходимо «умилостивлять» и которому надо «угождать», а Его гнев «утолять» и т.п.
Евангелие же рисует совершенно иной образ, который воплощён в Иисусе Христе.
prostets пишет:
Рассказ об Иисусе и женщине, уличенной в прелюбодеянии(Иоан.8:1-11)…
«Здесь нет никакого нажима. Абсолютно. И даже финальные слова: «Иди и больше не греши» звучат так, как будто это оставляется на ее усмотрение или как будто они не столь уж и важны, потому что самое важное уже свершилось и напитало воздух, где произносятся слова… Слова — это только слова. По-настоящему значимы они не самими собой, а тем, что их окружает
«Иди и больше не греши» звучит как простое напутствие, а не как суровый запрет. Было бы бессмысленно и комично запрещать грешить. Очевидно, что центр тяжести рассказа отнюдь не в этих словах, не в том, что прелюбодейнице было запрещено грешить, и что они сами получают вес и звучание лишь в свете того, что произошло прежде… А что произошло? — Приятие.
Есть две различные стратегии.
Одна: сначала человек Принят. Принят не с испытательным сроком и не «при условии». Принят в принципе, без оговорок; а потом будем разбираться с деталями. То есть, почему для самого принятого как такового что-то в его жизни может оказаться неприемлемым. Не потому что кто-то извне это осуждает, а потому что это не вровень с ним самим, каким его это Приятие ему же открывает. Или, скажем, сначала человеку дается почувствовать, что он окружен безусловной Божьей любовью, а затем он сам приходит к тому, что нечто в его жизни этому его положению не созвучно.
Но, поскольку он уже Принят, это не создает мучительного диссонанса «неприемлемости-в-силу-того-от-чего-необходимо-избавляться», и он может в мире отпустить то, что ему больше не нужно. Всякий, кто Принят, может и сам принять себя, а это создает лучшую почву для того, чтобы «идти и не грешить».
И другая: сперва человек отвергнут (осужден, обличен в греховности и т.п.), и для того, чтобы он был Принят, от него требуется сначала сделаться приемлемым («уверовать», «оставить грехи», «встать на путь истинный» и т.п.). Это уже предполагает в основе своей какие-то критерии приемлемости («Закон»), которые будут оправдывать существование кандидата на Приятие.
Быть Принятым — значит соответствовать. А с точки зрения такой стратегии все мы — кандидаты, и для нас есть только два пути: по заслугам быть принятыми или отвергнутыми окончательно. Следовательно, на каждого возлагается бремя стремиться быть достойным приемлемости, в соответствии с тем, как это достоинство определено в данной системе приятия-и-оправдания. Здесь каждая слабость, каждый неверный шаг, чреваты наказанием неприемлемости и фиксируются страхом и виной. Тогда подоплекой всей жизни становится кошмар балансирования на грани не-Приятия»
И вот что я ответила на это рассуждение:
«Вы очень хорошо изложили мысль, которую и я пыталась многократно донести до читателей.
Вообще слова: «Иди и впредь не греши» содержат очень широкий смысл. Ведь грех — это отнюдь не только прелюбодеяние, за которое была схвачена та женщина. Грех — это любое отступление от любви и уважения к человеческой личности. Поэтому можно заключить, что в этом эпизоде Евангелия вообще нет никакого порицания той женщины. «Не греши» — не означает просто «не прелюбодействуй», это гораздо более широкое значение слов.
В понимании же законников «не греши» означает порицание именно прелюбодеяния, чего вообще нет в тексте. В тексте содержится просто пожелание человеку стремиться не совершать плохих поступков. Эти слова Иисус произносит и при исцелении больных, о грехах которых мы вообще ничего не знаем из текста Евангелия».
Добавлю ещё, что я имею ввиду. В законнической, фундаменталистской парадигме акцент делается на некоем перечне, списке грехов, от которых фундаменталисты хотят заставить отказываться весь окружающий их мир. Без этого отказа, в их парадигме, человек оказывается лишённым Бога и Его любви, осуждённым.
Евангелие же говорит совершенно иное: Иисус, который воплощает в себе образ Божий (неважно, как мы это понимаем, речь не идёт о догматике), приходит к человечеству не для того, чтобы осуждать и возлагать требования, но чтобы отдать свою любовь и себя самого людям ТАКИМ, КАКОВЫ ОНИ ЕСТЬ, не требуя ничего взамен. Бескорыстная, безусловная любовь никогда ничего не требует, она только отдаёт, причём безвозмездно и без остатка.
Иисус не возлагает на людей никаких требований, Он просто ЛЮБИТ их такими, каковы они есть.
Или, в терминах prostets, Он их просто ПРИНИМАЕТ, и в этом принятии нет ни капли осуждения.
Хотя, добавлю от себя, слова осуждения звучат а адрес религиозной элиты, уверенной в своей праведности и в своём праве осуждать окружающий мир «грешников».
В этом и есть существенное различие между логикой фундаменталистов (и евангельских, и современных) и логикой Иисуса, в которой и заключена суть подлинного христианства.
Не осуждать, а принимать.
Не требовать, а любить.
Не порабощать запретами («возлагаете на людей бремена неудобоносимые»), а дарить свободу.
Не переделывать людей «под себя» и под свой «Закон», а отдавать себя, причём безвозмездно и без остатка.
И если сейчас религиозные фундаменталисты это называют словом «либерализм», то никто иной как Иисус — основатель подлинного христианства, а не её последующей карикатуры, был либералом.
